– Привет, София!
Я не могу поверить, я в Ритце, в своем номере, держу телефон в руках, и мне так хочется позвонить Алексу, а он мне сам звонит.
Губы расползаются в счастливой улыбке.
– Привет, Алекс! Я рада тебя слышать. – стараюсь говорить спокойно, без эмоций.
– Я в низу в отеле, давай поговорим. – достаточно холодным тоном сказал Алекс.
– Ты в Ритце? Хочешь поднимайся, мой номере восемьсот тридцать.
– Нет, лучше ты спускайся, что-нибудь выпьем в баре, – сказал он и положил трубку.
Ирина! Ирина, это она, ему рассказала, что я в Москве, в отеле Ритц.
Я только вернулась из Большого театра, уже поздний вечер. Хорошо, что я еще не успела переодеться, на мне черные брюки и чёрный бархатный пиджак, расшитый голубыми и золотыми нитями, волосы зачесаны в высокий конский хвост. Я посмотрела на себя в зеркало, решила распустить волосы, вспомнив, вернее ни на секунду не забыв, что Алексу нравятся, когда у меня распушенные волосы, я лишь добавила немного персиковых румян на щеки и вышла из номера.
Я спустилась вниз и стала глазами искать Алекса. Он увидел меня и встал, чтобы и я его увидела.
Мое сердце застучало, душа запела, как же я рада его видеть, как же я соскучилась. Какой он красивый, какой он любимый, но он другой. Он другой здесь в России, это сразу мне бросилось в глаза, очень серьезный, уставший, он даже мне показался выше. За соседним столиком сидел Гари и еще один человек-шкаф. Наверное, охрана, подумала я.
– Привет! – сказала я и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.
Я старалась быть веселой и непринужденной.
Алекс приобнял меня.
– Привет, София!
– Как дела? – спросила я.
– Хорошо. Много работы, много проблем, это Россия. Но, мне кажется, я поэтому скучал в Америке. А как ты? – спросил он меня.
– А я скучала по тебе, Алекс. – тихо сказала я.
Мне показалось, что мои слова не произвели никакого на него впечатления.
– А как Галерея в Нью-Йорке?
– Хорошо, сейчас начинаем готовить вторую выставку.
К нам подошел официант.
– Ты выпьешь вина? – спросил меня Алекс.
– Да, бокал красного, пожалуйста. – сказала я официанту.
– Принесите лучше бутылку, – Алекс взял винную карту и быстро выбрал бутылку вина.
Официант ушел, Алекс повернулся ко мне и нахмурился, его выражение лица не предвещало ничего хорошего.
– Ирина мне сказала, что ты в Москве. Она мне сказала, что вы встречались.
– Да, мне все еще не удобно за тот вечер в Хьюстонской галерее, мне хотелось извиниться, с ней некрасиво обошлись.
Алекс молчал, между нами возникала какая-то неловкая пауза.
– Она мне сказала, что ты всё хочешь вернуть и поэтому ты в Москве. – прервал молчание Алекс, в его тихом голосе чувствовалось раздражение.
Вот я дура. Зачем я спросила у нее как вернуть Алекса?
– София, ты зря прилетела, – продолжил Алекс. –Ты хороший человек и наивная американская девушка. Я не хочу нести никакой ответственности за тебя здесь, я занят. Возвращайся в Америку, нам было хорошо вместе, но сколько это длилось, пару недель? Все в прошлом.
Нет придела моей бесконечной наивности, тот наш поцелуй в декабре, у дверей Нью-Йоркской галереи позволил мне мечтать, что у нас есть второй шанс, но Алекс больше не позволяет мне это делать, он просто окатил меня ледяной водой. Я слушала, что он мне говорит и мне просто становилось не хорошо, буквально.
Но я собралась и улыбнулась.
– Я очень скучала без тебя, Алекс и мне очень жаль, что это не взаимно, но в Москве, я не из – за тебя. Я приехала, чтобы проверить, как используются собранные нами деньги местными благотворительными Фондами. Прошлой осенью, мы собрали миллион долларов и большую часть перевели Российским фондам, которые помогают детским домам. Это большие деньги, и мы должны отчитаться перед людьми, которые участвовали в благотворительном аукционе.
– Ну вот и хорошо, – спокойно сказал Алекс.
Как больно видеть, что он равнодушен ко мне. Мне все это время казалось, что то, что было между нами, такое бывает раз в жизни и что мы оба это чувствовали. Я – то точно всё ещё это чувствую.
Официант принес нам бутылку вина, открыл ее и налил в два бокала, предварительно дав Алексу попробовать. Мне хотелось встать и уйти. В принципе, нам ведь больше не о чем разговаривать, да и просто очень хочется плакать, я еле себя сдерживала.
– Ты одна в Москве? – спросил Алекс.
– Да, я одна прилетела. Но у меня здесь живет тетя и двоюродная сестра.
– Мы можем завтра сходить на ужин, если хочешь, но больше я ничего не могу тебе предложить, София.
– Спасибо, но у меня есть планы на завтрашний вечер, а потом я улетаю в Санкт – Петербург, а оттуда в Милан к Вики. Так что не чувствуй себя обязанным меня развлекать в Москве. А Ирина просто неправильно поняла мои слова, – сказала я, чтобы хоть как – то спасти свою гордость.
Я поставила свой бокал с вином на стол, посмотрел на Алекса, улыбнулась и протянула ему руку, наверное, от смущения, от расстройства.
– Ну, что ж. Всего хорошего, Алекс. Удачи тебе в твоем новом проекте в России.
Алекс, не отпуская мою руку, смотрел на меня, опять как будто что – то решая.
– София… – начал он.
Но я знала, что он опять скажет что-то, что я совсем не хочу услышать.
– Не надо Алекс, наверное, действительно уже дверь закрыта, ты прав.
Я встала и пошла к лифту не оборачиваясь. Я вызвала лифт, двери тут же открылись, я зашла в лифт и нажала свой этаж.
Раньше он хоть провожал меня до лифта, с усмешкой подумала я, вспоминая, как мы прощались в Нью-Йорке. Теперь это точно все.
По моим щекам потекли слезы, ничего не сделаешь, осталось только привыкнуть жить без Алекса. И мне почему – то кажется, что на это уйдет вся моя оставшаяся длинная и унылая жизнь.
Я вернулась в номер, слезы катились и катились по моим щекам, не знаю, сколько я так проплакала, но потом постаралась взять себя в руки. Чтобы отвлечься, я решила позвонить Вики. Услышав ее родной голос, у меня опять хлынули слезы.
Всхлипывая, я рассказала сестре о нашей встрече с Алексом.
– Опять, София! Не переживай! Вот увидишь, пройдет время, пусть не сразу, но ты забудешь его, ты встретишь еще своего мужчину. Поверь мне. Не плачь! Подумай, сколько ты уже слез пролила из – за него. Я не вижу в нем ничего хорошего, если моя сестра все время из – за него плачет.
– Ты права! Я никогда в жизни столько не плакала, сколько последнее время. Ладно, постараюсь окунуться в работу. – сказала я.
– София! Какая работа?! Через пару дней, ты будешь у меня в Италии и тогда мы с тобой уйдем в отрыв, сначала напьемся до беспамятства, чтобы ты забыла своего Алекса, а потом найдем тебе горячего итальянского красавца.
Милая неугомонная Вики.
– А можно только напиться, я как – то пока не готова к знакомству с другими красавцами.
– Нельзя, тем более у меня уже есть парочка на примете. – весело сообщила мне Вики.
– Я люблю тебя и скучаю! – нежно сказала я.
– До скорого. Я побежала в третий раз делать соус к дорада. Он не получается у меня идеальной консистенции. Вроде бы я все делаю, как шеф Жан – Люка, но что – то я не уловила, какой – то маленькой тонкости.
– А может он просто не хочет делится этой маленькой тонкостью? – весело спросила я.
– Мне уже тоже так кажется, – согласилась Виктория.
Я пообещала Вики не рыдать всю ночь, и мы попрощались на этом.
Я умылась, разделась и залезла в постель, под теплое одеяло, закрыла глаза и тут же опять вернулись ко мне мысли об Алексе. Чаще всего я вспоминаю наш день, проведенный в Хэмптонс у Деррика и Ханны.
Как он сказал мне, что мечтает, чтобы его дочери были похожи на меня.
Какие важные слова и самые, наверное, приятные для женщины, в них столько вложено смысла, когда мужчина говорит, что мечтает, что бы его дети были похожи на нее, это сильнее чем «Я люблю тебя». Это и признание красоты женщины, и желание быть с ней и желание, чтобы она родила ему детей. И он мне это сказал, а я потом все испортила, а Алекс не захотел меня понять и простить. Вот так.
Я лежала и перебирала в памяти каждый день, который мы провели вместе, их было не так уж и много, но все они были такими яркими. Эмоции зашкаливали, да и сейчас они зашкаливают, только уже они другие.
Наплакавшись, я и не заметила, как провалилась в сон.
Меня разбудил стук в дверь. Я посмотрела на часы, час ночи. Я испугалась, кто это стучит мне в дверь. Я тихо подошла к двери и услышала.
– София, это Алекс.
Я открыла дверь, на пороге стоял действительно Алекс, только уже в джинсах, свитере и с бутылкой Дона Периньона.
– Привет! Можно я зайду? —спросил Алекс.
Я отошла и дала ему пройти. Я стояла в одной тоненькой ночной рубашке, мне стало холодно. Я вернулась в постель и залезла под одеяла.
– Выпьем шампанского? – спросил он с улыбкой.
– А есть повод? – спокойно спросила я.
– А нужен? – усмехнулся Алекс.
– Нет, не нужен. Но я бы сейчас выпила бы Глинтвейн, а не шампанское, я ужасно мерзну в Москве.
– Тогда, у меня для тебя две плохих новости.
Я с удивлением посмотрела на него.
– Какие?
– Первая, у нас сейчас есть только шампанское, – сказал Алекс, открывая бутылку, – а вторая, завтра мы летим в Мурманск, а там еще холоднее, чем здесь.
Алекс умело открыл бутылку, протянул мне бокал с шампанским и сел рядом со мной на кровати.
– Я вернулся сегодня домой, лег спать, и ты знаешь, мне так стало странно, что мы на другом континенте, в одном городе и не вместе. Мне было действительно хорошо с тобой София.
Я привстала и хотела его обнять. Он взял мои руки.
– Подожди! Это всё эмоции, но еще, я точно знаю, что человек, который предал один раз, он предаст обязательно ещё.
– Но я не предавала тебя, Алекс! – меня даже возмутило, что он считает, что я его предала.
Алекс посмотрел на меня и протянул свою руку погладить меня по щеке.
– Все что я тебе могу предложить, это удобные для всех отношения. Мы вместе, живем между Россией и Америкой, проводим вместе время, но никаких обязательств.
– Что значит никаких обязательств?
Алекс встал и подошел к окну.
– Тогда тем звонком из Хьюстона, когда ты меня во всем обвинила и попросила больше тебя не беспокоить, ты меня тогда отрезвила. Мне показалось, на какое – то короткое время, что ты особенная.
Алекс произнес последнею фразу разочарованным голосом.
– А я как все? – тоже с разочарованием спросила я.
– Ты не как все, София! И я не хочу тебя обманывать, тебе тридцать, поэтому я хочу быть с тобой честным. Да нам хорошо вместе, да нас влечет к друг другу, но я не хочу, чтобы ты ждала от меня чего – то большего, чем я могу тебе дать. Ты же знаешь я был женат и, наверное, мне стоит подождать, прежде чем опять вступать в серьезные отношения, я не хочу сделать еще одну ошибку.
Он смотрел на меня, я на него.
– Я не предавала тебя, Алекс. – холодным голосом сказала я.
– Но как это назвать тогда, София? Утром ты мне говоришь, что любишь меня, а вечером обвиняешь меня фактически в преступлении и не разобравшись, просишь тебя оставить в покое. И я испугался, я понял, что ты американка, и ваше «я тебя люблю» ничего не стоит, вы с легкостью используете эту фразу, вы любите всех во круг, а по сути, только себя. А я поверил тогда в твое «я тебя люблю», поверил по – настоящему.
– И правильно сделал тогда! – воскликнула я.
Но Алекс только грустно улыбнулся.
– Ты полетишь со мной в Мурманск? – спросил Алекс.
– Нет. – спокойно ответила я.
– Я куплю тебе самую теплую шубу. – весело предложил Алекс.
– Ты же знаешь, что дело не в шубе, а в том, что мне уже действительно тридцать лет и мне пора задуматься о семье. Я не хочу сложные отношения, которые никуда не приведут. – спокойно ответила я, – А потом, у меня свои планы, сначала Питер, а потом Италия. Меня уже ждет Вики, у нее грандиозная программа для нас.
Алекс сел ближе и притянул меня к себе. У него были теплые руки, я почувствовала запах его одеколона, у меня закружилась голова.
– Но нам же хорошо вместе! – прошептал Алекс, уткнувшись в мои волосы.
– Нам было хорошо вместе, Алекс, – ответила я, – но то, что ты мне предлагаешь, для меня неприемлемо, извини. Тебе лучше уйти.
Алекс посмотрел на меня и спросил,
– Ты уверена?
– Нет, но так будет лучше для меня. – сказала я, опустив голову, как будто я разглядываю свои руки, чтобы он не увидел моих слез.
– София! – он хотел обнять меня, но я отстранилась от него.
– Если любишь, Алекс, то нужно уметь прощать, я всего лишь женщина, мною управляют эмоции, причем разные, я нормальная женщина. И я не говорю всем подряд, что люблю.
– София, ты сейчас расстроена! Я позвоню тебе завтра, вдруг ты передумаешь. – Я не расстроена, Алекс, я обижена на тебя! И мне не надо ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц звонить! – уже почти кричала я.
