Мурманск. Начало апреля. Снег. Снег был вчера, идет сегодня и по прогнозам местных синоптиков завтра будет пурга.
Алекс уже уехал на работу в порт рано утром, завтра будет у всех нерабочий день из-за наступающего снегопада, поэтому сегодня надо многое успеть.
Я, закутавшись в кашемировую шаль, пью чай с лимоном и медом, здесь все пьют чай с лимоном и медом.
Скоро придет наша домработница Галина и будет меня учить печь настоящие русские блины.
Алекс очень любит блины, и я хочу научится их готовить.
А после я бегу к Елене на йогу.
Мы здесь живем в закрытом охраняемом поселке. У нас красивый небольшой дом, а в соседнем точно таком же доме живут друзья Алекса, Елена и Михаил. Алекс и Миша, много работают, а мы достаточно много времени проводим с Еленой. Неделю назад прилетел ее знаменитый московский тренер Илья, про которого и она и Миша мне много рассказывали. Мы занимаемся йогой теперь каждый день, занятия с ним действительно потрясающие. Илья помогает почувствовать свое тело, я за неделю продвинулась во всех позах, хотя я годами занималась йогой.
Но что-то меня настораживает в Илье, я не могу понять пока, что, у меня ощущение, что он очень милый со мной, внимательный, но он очень закрыт, но может мне это кажется.
В общем мои дни здесь достаточно интересны, насколько это может быть в Мурманске, учитывая, что Алекс все время работает.
Тогда в Нью-Йорке мы провели сказочную неделю, с момента нашего раннего завтрака мы не расставались с Алексом. Каждая минута была наполнена счастьем, смехом, прикосновениями, нежностью, страстью и заботой Алекса. Я чувствовала себя самой красивой, самой женственной, я чувствовала себя особенной, особенной для Алекса.
Тем же вечером мы пошли на ужин с Михаилом и Еленой. Мы смеялись весь вечер. Они оказались очень приятными и интересными людьми. Но как пары мы были на разных полюсах, я и Алекс, и Михаил с Еленой. Между ними была какая-то горечь, они относились к друг другу с большим юмором, но в этом юморе была нотка сожаления или нотка обоюдной обиды. Они давно вместе, у них уже достаточно большие дети, и чувствовалось, что они семья, у них общие планы и цели, но они больше не союз мужчины и женщины.
Я поняла, что Елена, будучи актрисой, да и просто очень красивой женщиной очень много занимается собой. Она очень увлечена йогой и даже планирует открыть свою студию йоги, а впоследствии ее развить в сеть студий.
Ее идея, что, когда богатые люди отдыхают, часто сложно найти хорошие классы по йоге, многие даже возят с собой тренеров.
Она хочет открыть сеть студий на Юге Франции, Сардинии, на Мальдивах, Багамах, Сент-Барт, Дубай, а главная студия будет в Москве. Все преподаватели в ее студиях будут одинаково высоко квалифицированы, будут практиковать один и тот же вид йоги. Все студии будет объединять уникальная компьютерная система со всеми данными клиентов. И их главная тема, что у них будет уникальный прибор, который будет считывать вибрации мозга и индивидуально для каждого клиента будет записана музыка для медитации, наложенная на эти вибрации и это в разы улучшит качество медитации. Елена могла об этом говорить часами, но чувствовалось, что Михаил не в восторге от этой идеи, пытался подшучивать над ней, перебивал все время, рассказывал нам про свой новый охотничий домик в Карелии, на берегу большого озера. Что почти каждое утро стоит туман над озером, который доходит прямо до большого крыльца, а за домом начинается сосновый бор. И вот ты выходишь из дома, вдыхаешь этот чистый, напоенный полевыми травами и запахом нагретых утренним солнцем сосен воздух и тебе так хорошо, что в голове ни одной мысли. «Это и есть медитация, это и есть твое озеро, Лен! А все эти шнуры, подключенные к голове, это какая-то ерунда», с высокомерной усмешкой пытался вразумить свою жену тогда Михаил.
А ее это обижало, но она хорошо владела собой, не показывала свой обиды, и слегка надменно шутила в ответ, но глаза ее были холодны, не улыбались в след ее губам после этих шуток.
Мне было немного жаль ее, и, если честно, мне было интересно слушать Елену, она действительно разбиралась в йоге и разных практиках, и мы договорились сходить еще на ланч. Но в Нью-Йорке у нас не получилось этого сделать.
Алекс увез меня в штат Мейн, у его друзей был там дом. Огромный белый дом прямо на берегу возле большого белого маяка. Но берег был скалистый, не было песчаного пляжа и внизу бурлил серо-голубой океан, а еще дул холодный ветер и никого особо не было вокруг, весна, здесь обычно все съезжаются летом. Но как мы были счастливы эти дни. Внизу возле гаража мы нашли шкаф с теплыми, не продуваемыми куртками для яхт спорта, моя мне была велика, но зато она отлично защищала меня от холодного ветра.
В первый же день мы сходили пешком в местный магазинчик, маленький, но в котором можно было купить известные на всю Америку продукты из штата Мейн. Мы накупили свежайших устриц, лобстеров, рыбы и еще зачем-то прихватили кальмаров. Я спросила у Алекса умеет ли он их готовить, но он сказал правильную вещь, есть гриль и это всегда выход, если не знаешь, как готовить.
Когда мы вернулись в дом, Алекс меня подвел к одной двери со словами, что хозяин этого дома разрешил нам воспользоваться этой его любимой комнатой. В моей голове сразу возникла мысль, что это красная комната, как из книги «Пятьдесят оттенков серого», я испугалась, что Алекс мне сейчас признается, что он такой же как герой этой книги.
Моментально, моментально у меня все сложилось в один пазл, он такой и поэтому он не хочет серьезных отношений, и я прекрасно тут же представила Ирину, его бывшую, в роскошном кожаном белье с плеткой в руках. Потом, когда Алекс открыл дверь, я поняла, что мне хватила ровно три секунды для складывания этого идеального пазла, скорость моего мозга впечатляет, но я опять сделала поспешные, неправильные выводы об Алексе, и пускай это безобидные вещи и может, если бы я озвучила свои мысли сейчас вслух, мы бы вместе посмеялись. Но я опять все додумала и придумала, а это реально может портить отношения, а я больше не хочу делать ошибки, но я и не хочу контролировать себя все время и не быть расслабленной с Алексом. Мне надо поговорить со своим психологом об этом, я должна научиться не забегать в перед в своих мыслях, не делать поспешных выводов.
Комната была очень холодной и полностью посвящена белому вину. Не смотря на низкую температуру в комнате, она состояла из стеклянных шкафов – холодильников. Все белые вина были систематизированы, больше всего их было из Бургундии, и долины Напа, также были холодильники с винами из Бордо и Италии.
Меня, конечно, поразил размах этой винной комнаты, я всегда считала, что у моего папы большой винный погреб, но эта комната впечатляла.
Я обводила глазами все регионы, возле последнего стеллажа стоял Алекс.
Высокий, красивый, сильный, я смотрела на него, он стоял в джинсах и синей майке, в моей голове пронеслись сцены нашей прошлой ночи, как его сильные руки легко меня поднимали, как нежно они меня обнимали.
Алекс смотрел на меня, мое сердце, как всегда, стало гулко биться.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Я знаю, что это любовь, очень сильная, страстная, всепоглощающая и мы готовы ее принять и испытать, я это знаю. Алекс все это тоже понимает, он тоже все это чувствует, но почему-то сопротивляется.
– Я не вижу здесь вина из Техаса, – прервала я наше молчание.
– Боюсь из Техаса во всем этом доме только ты, – улыбнулся Алекс и притянул меня к себе.
– Готова поспорить, я видела в гараже канистры с топливом для катера, эта жидкость уж точно из Техаса.
Алекс усмехнулся, но ему уже было все равно, что я говорю, он стал меня целовать в губы, его руки гладили мое тело. Я прильнула к нему, мое сердце забилось еще с большим темпом.
– Пойдем, – прошептал Алекс.
Через несколько секунд мы уже были в спальне. Не отрываясь друг от друга, мы стали раздеваться. Я сняла свой свитер, потом джинсы, на мне было голубое кружевное белье.
– Это самые красивые голубые трусики, которые я когда-либо видел, – нежно сказал Алекс.
Он снял с себя свою майку, я увидела его красивый торс и мне уже тоже стало все равно, что он говорит, я только хотела, чтобы он прикасался ко мне, обнимал меня, целовал меня, чтобы наши тела слились в одно целое.
Потом мы долго лежали еще, обнявшись в постели, Алекс взял со своей прикроватной тумбочки пульт и открыл занавески, за ними оказалось окно во всю стену, а за ним серый бурлящий Атлантический океан. Я подумала про себя, что это стекло разделяет две стихии, с одной стороны огромный сильный неуправляемы глубокий океан, а с другой стороны стекла мы, наши чувства, они для меня тоже стихия, они очень сильные и я совсем не могу ими управлять, эти чувства не подвластны мне, но они захватили мой разум и мое сердце полностью. Я только очень надеюсь, что в этот раз не будет никакого стихийного бедствия.
Алекс, повернулся ко мне и стал опять меня целовать.
– Продолжим или пойдем открывать устрицы? – спросил он меня, уткнувшись в мою шею.
– Ну если честно, я уже немного проголодалась.
Алекс быстро оделся, а я решила сходить сначала в душ. Вся ванна была из голубого гранита, комната была очень большая, в дальнем углу длинной стеклянной стеной был отделен душ. Я стояла под теплыми струями воды, у меня было просто чудесное настроение, мы с Алексом вдвоем в этом чудесном доме, я до сих чувствую прикосновения его рук на своем теле.
Я нанесла на тело немного геля для душа и всю комнату наполнил аромат апельсинов и зубной пасты, очень необычный запах. Гель назывался Дольче Амалфи, и был сделан в Италии. Очень необычный аромат, что-то он мне напоминал.
Когда я спустилась вниз на кухню, Алекс уже достал большое блюдо и насыпал на дно много льда. Он уже открыл несколько раковин, и уже, конечно, возле него лежала салфетка со следами крови.
– В следующий раз мы пойдем в ресторан, это не безопасно – открывать устрицы! – сказал Алекс и показал ладонь с раной.
Я подошла к нему и обняла.
– Давай я поищу пластырь.
– Давай, аптечка должна быть где -то в кладовой.
Когда, я вернулась, Алекс наливал нам белое вино.
Он посмотрел на меня.
– У тебя загадочный вид. Ты нашла пластырь? – спросил он.
– Нашла. – ответила я и взяла бокал с вином.
– Заклеишь рану?
– Нет, заклей ее сам, ну или попроси Ирину. – сказала я и ушла в гостиную.
Я забралась в огромное кресло с ногами. Я обиделась. Когда я искала пластырь, то в соседнем ящике, я нашла кучу полароид фотографий Ирины с какой – то вечеринки.
– София? – в дверях стоял Алекс.
– Чей это дом Алекс? – спросила я.
– Должен был быть мой. – ответил Алекс.
– Ваш с Ириной? – спросила я.
– Да, но мы развелись, если ты помнишь, – с нотками раздражения ответил Алекс.
– Так это дом Ирины? – спросила я.
– Нет, мы его продаем и пока мы им пользуемся, по отдельности. Еще вопросы есть?
– Ты был здесь с ней?
– Мы здесь были вместе, когда дом строился, но, когда он был готов, мы уже были разведены. Дом юридически принадлежит Ирине, поэтому я не стал говорить тебе, что это мой дом.
– А это твоя коллекция белого вина?
– Нет, это Ирины, она большой коллекционер вин.
Я со стуком поставила свой бокал на столик. Я пахну ее гелем для душа, пью ее вино и люблю ее бывшего мужа. Учитывая, что недавно в Москве, Ирина сказала мне, что тоже хочет вернуть Алекса, я не могла понять, вот эти все маленькие детали, это просто совпадения, или это ее игра.
Но нет, это моя паранойя, мой комплекс перед такой уверенной в себе женщиной. Проехать пять часов из Нью-Йорка в Мейн, чтобы положить в ящик свои фото, а в душ поставить своей гель, с таким необычным ароматом. Это все глупости.
Алекс уже вернулся на кухню, я взяла свой бокал и пошла за ним.
Он уже заклеил пластырем свою ладонь и продолжал открывать устрицы.
– Тебе помочь? – спросила я.
– Да, пожалуйста.
– Что мне делать?
– Перестать ревновать. Ладно? – он подошел и нежно поцеловал меня в волосы. – Ирина, это большая часть моей жизни, но это уже в прошлом, она большой профессионал, она мне нужна в работе. Я не собираюсь отказываться от услуг ее компании. Но София, тебе тридцать лет, ты уже должна знать это сама, что, если страсть прошла между мужчиной и женщиной, ее уже ничто никогда не вернет. А вот у меня вопрос. А ты умеешь готовить? – сменил тему Алекс.
Я поперхнулась своим вином.
– Чуть – чуть.
– Чуть – чуть? Это сэндвич сделать? – весело спросил он.
– Ну не совсем. – смущенно сказала я.
– Что? Даже сэндвич не сможешь сделать?
– Ну, что сказать, я ревнивая и готовить не умею. – грустно подытожила я.
Алекс крепко-крепко обнял меня.
– София, я думаю о тебе каждую минуту, я хочу тебя затащить в постель, наверное, каждую секунду, от тебя так классно всегда пахнет, но, – Алекс посмотрел мне в глаза, они искрились смехом, – но готовить придётся научиться, если ты хочешь встречаться с русским мужчиной.
Вот так и прошла наша неделя, она была наполнена любовью, нежностью, веселыми словесными пикировками, вкусной едой и отличным вином из коллекции Ирины. Проведя несколько дней в Мейне, мы вернулись в Нью-Йорк, я перебралась на пару дней в Фор Сизонс к Алексу, нам было хорошо вместе и совсем не хотелось расставаться.
В последний вечер, перед отъездом Алекса, он пригласил меня в японский ресторан, это было маленькое помещение, без вывески.
На улице было прохладно, и мы решили пить теплое саке, меню здесь было дегустационное, мы выбрали сет из двенадцати блюд на двоих.
– Как классно, что мы попали в этот ресторан. – сказал Алекс. – Это Деррик помог с резервацией, владелец ресторана его клиент, а так надо резервировать за несколько месяцев вперед.
– Я даже не слышала про это место.
Алекс взял меня за руку.
– Замерзла?
– Немного, холодный ветер сегодня.
– София, ты можешь для меня сделать одну вещь? – спросил Алекс.
– Могу, – ответила я, делая глоток теплого саке.
– Ты можешь на следующей неделе, когда я улечу, купить в Нью-Йорке все теплые свитера и шарфы, а еще самый длинный пуховик Канада Гус и еще шапку.
– Не знаю. Я только договорилась о новой выставке, я так рада, что эти две сестры – близнецы Шелби согласны работать с моей галереей. Мне надо быть в Нью-Йорке.
– Но у тебя есть Хелен. Возьми еще куратора. А ты сможешь все контролировать из Мурманска.
– Это все так. Но у меня есть своя жизнь, я только открыла галерею в Нью-Йорке, это большая удача, что Энди и его группа согласились выставляться в моей галереи, а теперь выставка Шелби. Мне нравится, что я делаю, и я хочу этим заниматься. Я люблю Нью-Йорк, планирую купить здесь квартиру.
– Я тоже очень люблю Нью-Йорк, София! И я тоже хотел бы рано или поздно осесть здесь на Восточном побережье. Но сейчас у меня очень интересный проект в России, если честно, я его не планировал, это Миша меня склонил участвовать в нем. Но я очень рад, что сейчас происходит, если мы построим этот плавучий завод в Мурманске по сжижению газа, я просто потом отойду от дел. И это не в плане денег, а в том плане, что я что-то сделал интересное в этой жизни, что-то большое, такого еще нет в мире, мы будем первые. А потом я смогу свободно распоряжаться своим временем, но сейчас я должен подолгу быть в Мурманске.
– А потом еще какой-нибудь проект появится, где-нибудь в Сибири, Алекс, и такого тоже еще не будет в мире.
– Ты права. И можно прожить так жизнь, а можно остановиться и получать удовольствие от каждого дня, не торопиться, не быть в стрессе.
– Алекс, от такой жизни, любой мужчина заскучает, а ты тем более, со своими проектами, которых еще нет мире. – с грустной улыбкой сказала я.
– Но можно делать что-то интересное, просто инвестируя, но не участвуя непосредственно в самих проектах. Я это имел ввиду. Просто Россия, там специфика, если ты вкладываешь большие деньги, ты должен сам все контролировать, да и руководство региона предпочитает иметь дело только с первыми лицами компании. Я рад, что сейчас мы строим этот плавучий завод.
– А я открыла галерею в Нью-Йорке, об этом можно только мечтать, а можно и открыть, и остаться одной из тысяч арт галерей, о которых никто не знает, а мне везет пока, одна выставка, другая, отзывы положительные, статьи о галерее в арт изданиях, по этому и сестры Шелби согласились у меня выставляться, все не просто так, это большая работа, и я не могу сейчас надолго уехать.
Алекс хотел еще что – то сказать, но миниатюрная официантка в кимоно стала приносить наши блюда и рассказывать о них, что здесь можно съесть рыбу и цветок, а здесь только гребешок, а травинка для красоты, а это розовый японский хрен, его обязательно надо попробовать. Еда была божественной, я не ела ничего лучше, но официантка была все время с нами, давая рекомендации и рассказывая о каждом блюде. Но в любом случае такого уровня еда предполагает концентрацию только над ней и вкусовое наслаждение. Не могу сказать, что мы вышли из ресторана сытые, но под большим гастрономическим впечатлением, но, наверное, так и должно быть. Когда мы вернулись в отель, из бара раздавалась приятная музыка, на рояле играл пианист. Мы сели за столик, Алекс заказал себе виски, а я бокал шампанского. Наш последний вечер в Нью-Йорке. Мы сидели на маленьком диванчике для двоих, тесно прижавшись друг к другу.
Пианист увидел нас и стал играть романтичную музыку. Как мне хотелось сказать Алексу, что я люблю его, что буду скучать и постараюсь приехать в Мурманск, потому что без него моя жизнь теряет все краски, да-да, моя интересная Нью-Йоркская жизнь, сестры Шелби, все на самом деле не то, если Алекс не рядом.
– Мне нравится этот город. Мне нравится стиль жизни здесь. – сказал Алекс. Он был расслаблен и в хорошем настроении сегодня, я чувствовала, что он только здесь и сейчас.
– Я буду скучать без тебя. – сказала я.
Алекс обнял меня, но ничего не сказал мне в ответ.
Мы еще послушали музыку и поднялись в номер к Алексу. Мы были переполнены чувствами друг к другу, это была не бурная страсть, но и не нежность, а именно любовь, гармония между мужчиной и женщиной. Никогда и не с кем я не испытывала подобных чувств, я была бесконечно счастлива в объятьях Алекса. И даже если этим отношениям не суждено продлиться вечность, я счастлива, что я такое могу испытать.
Мы не отпускали из объятий друг друга в эту ночь, занимались любовью, потом засыпали, но не глубоким тревожным сном. Я чувствовала, что Алекс тоже не спит, так как его рука, которой он обнимал меня, была напряжена, не расслаблена, как будто он держал меня.
Под утро я встала и стала одеваться.
– Ты меня не проводишь? – сонно спросил Алекс.
– Нет, можно я уйду первой? Не хочу оставаться одна в этом номере.
Алекс улыбнулся, взял меня за руку и потащил обратно в постель.
– Откуда столько трагизма у такой красивой независимой девушки? – весело спросил Алекс. А потом обнял сильно и прошептал, уткнувшись в мои волосы.
– Я тоже буду скучать, – поцеловал меня в шею и посмотрел в мои глаза, – очень буду скучать по своей строптивой американке.
Мое сердце затрепетало, моя душа запела.
– Ты приедешь ко мне в Мурманск?
Я прижалась к нему счастливая.
– Приеду!
– Когда? – Алекс задавал вопросы, продолжая меня нежно обнимать и целовать.
– Я постараюсь, через две недели.
– Две недели – это очень долго. – Алекс улыбался и был в прекрасном настроении.
– Я постараюсь, – но я не успела закончить фразу, наши губы встретились, мы не могли оторваться друг от друга. Позже, мы оба нашли в себе силы одеться, Алекс проводил меня вниз и посадил на такси. Ну а потом, всей семьей меня собирали в Мурманск. Сначала прилетела Вики в Нью Йорк, она пыталась что-то мне сказать по поводу Алекса, но быстро поняла, что этого не стоит делать. Потом на пару дней мы слетали в Хьюстон навестить родителей. Они такие у нас замечательные, были рады, что Вики не закончила до конца свою практику в Милане, вернее, что она вернулась домой. А в отношении меня, я не встречала более деликатных и тактичных людей чем они, никто меня не отговаривал, не давал никаких советов, единственное, моя мама, завела меня в свою кедровую гардеробную для мехов и пыталась отдать мне часть своих шуб, чтобы я не замерзла в Мурманске, но в итоге, мы договорились, что мехового жилета и несколько ее кашемировых шалей будет достаточно, но я пообещала ей, что куплю самую теплую куртку.
